Фoтo: Garage Museum of Contemporary Art.
Кoрoткo o сaмoй зaтee. Приглaсили aктивныx, умнeнькиx, жизнeрaдoстныx крaсaвиц из МГУ, Гнeсинки, Мoскoвскoгo гумaнитaрнoгo унивeрситeтa, Мeждунaрoднoгo и прoчиx вузoв. Пoдчeркивaeм — этo цeлeвaя aудитoрия, нa кoтoрую В и Г мoлятся. Пoчeму дeвушки — тoжe яснo: oни кудa бoлee зaтoчeны пoд музeи, чeм пaрни.
Aкция шлa в двa этaпa. Снaчaлa рaздaли им пaмятку из 30-ти пунктoв. Нe для тoгo, чтoбы зaпрoгрaммирoвaть нa oпрeдeлeннoe мнение. Упаси бог. Но чтобы девушкам было проще фиксировать в памяти отдельные моменты. Типа — «привела бы я сюда свою маму?», или «первым делом я хочу зайти в туалет: как быстро я могу это сделать?», или «изменилась ли я хоть чуть-чуть, посетив это место?». Девушки разбредались по экспозициям, а после — мы их подробно интервьюировали. Каждую отдельно. Затем наиболее яркие их реплики, как пьесу, собрали в коллективный образ Винзавода и Гаража.
фото: ru.wikipedia.org
Винзавод. Автор: Lite.
Итак, послушаем младенцев, чьими устами глаголет истина. А затем попробуем сделать выводы.
Винзавод: «Здесь явно живет граф Дракула»
— Туалет? Общего тут нет, пускают только в служебные, если пускают (Настя). Во время дождя в туалет не находишься, на улице он. Но там не свежо, воняет чем-то. Если чулки захочется поменять, то придется сесть на унитаз, больше некуда (Диана). Поменять колготки или лифчик можно элементарно: на проекте «Винзавод.Open» есть комнатка с видео, в нее можно забраться и зашторить занавески (Лана). Туалет прямо при входе. Его что, не видно кому-то?! (Катя).
— Маму? Свою бы не повела: мата много на стене. Парня тоже не приведу, а то еще психопатом станет (Лана). Маму? Нет. Маму — в театр (Мария). В первый раз на это лучше смотреть в одиночестве, чем приводить подругу или парня (Настя). Нет, парня — нет, ему это всё фиолетово (Мария-2). Одной не вариант сюда ходить, одиноко; нужен близкий человек, с которым можно все акценты обсудить (Катя).
— Люди вокруг? Посетители? Ау! А их здесь нет (Лана). Лица редких зрителей потерянные — типа «что здесь происходит вообще?» (Арина). Я почти не встречала людей в залах, тут никого нет, но мне это ближе, не люблю толпу (Настя). Не хватает людей, энергии. Мертво как-то (Мария-2). Я спросила одну девушку — зачем она сюда пришла? Она ответила — пофоткать, само искусство ее не торкает (Арина). Здесь можно даже поспать: никому дела нет. Иностранцы забегали в отдельные галереи, но особо не втыкали, что происходит. Винзавод на что-то претендует? (Лана).
Мария на Винзаводе.
— Гардероб? Пришлось с собой носить плащ, неудобно, он мокрый после дождя, но гардероба нет (Настя). Он есть в одном месте, но толку: не работает! (Лана).
— Сэлфи? Вообще без проблем. Что там селфи, я экспонат случайно снесла, мне слова не сказали. Ну какая-то железка валялась под ногами. Смотрительница сделала вид, что ничего не заметила (Лана). В некоторых галереях надо договариваться о съемке с администрацией, которая непонятно где. Да и смешно это в ХXI веке (Диана). Я сделала 10 фоток на телефон, кое-что выложу в Инстаграм. Одну-две. Среди моих знакомых нет тех, кому нравится такое искусство, так что послать им фотки не могу (Настя).
— Персонал? Да это жуть полнейшая. Я реально слышала фразу на весь зал, когда одна пожилая администраторша говорит другой: «Марина, ну что ты на этом зациклилась? Ну что значит — «он педераст»? Ну какая тебе-то разница?» (Эля). Маленькая язвочка Винзавода — недоброжелательность консультантов. Они сидят за столами целый день в своих компьютерах, болтают о своем быте и странно отвечают на мои вопросы. Я спросила — «А туда можно пройти?». А мне — «А вы сами не видите?». Хамство. Видят же — зашли молоденькие, стесняются, немножко потерялись, нет чтобы помочь! Хотя к вошедшим иностранцам эти же люди в момент оказываются необычайно приветливы (Мария). Или еще лучше: половина галереи перекрыто, цепочка висит, но видно, что там еще куча крутых работ. Рвемся к ним, а нам заявляют: «Нельзя, офис там». Ну прикольно, любят своего зрителя! (Диана). Охранница в лицо сказала иностранке, не понимавшей по-русски, и спросившей — где купить билет: «Зачем приезжать в музей, если не разговариваешь по-нашему?». Меня это вышибло из себя (Лана).
Лана в «Гараже».
— Дресс-код? Сюда можно хоть в купальнике — не Эрмитаж, нечему соответствовать, обойдутся (Лана). А мне хочется принарядиться: может в мешковатую одежду или льняной сарафан. Еще и дизайнеры продают тут классные шмотки, захватывающе рассказывают про это, по-доброму (Мария-2). Сюда нужно приходить стильно одетой, чтобы быть к этому максимально причастной (Мария).
— Что зацепило? Меня зацепила выставка «Аффект для наблюдателя» (в рамках программы «Винзавод.Open», — Авт.). В катакомбах. Людям со слабой психикой туда лучше не ходить. Тут я отрефлексировала. Ничто другое меня не тронуло (Настя). Художница… не помню… создающая невероятные объекты из проволоки, потрясает. Да и само пространство — из плитки (ARTIS Gallery, где сейчас показывают работы Лии Сафиной, — Авт.), чувствуешь себя в бассейне. Вот только девушка, которая там сидит, странная. С иностранцами приветлива, а от нас как будто отгавкнулась (Диана). Эта выставка в винном подвале меня тоже тронула — кто-то даже выходил со слезами. А у меня — напротив: эмоциональный заряд, хотя вещи там жуткие (Мария). 21-е пространство тронуло: хочется подумать об этом. Там подвал, стены, шкура оленя, свечи расставлены, это всё торкает (Арина). Прикольные тут портреты знатных господ, только вместо лиц — ашановские и икеевские пакеты. Не очень понятно, что хотели сказать авторы (Владимир Дубосарский и Алес Кочевник в Галерее 21, — Авт.), но если они подтрунили так над обществом потребления, то здорово (Диана). Светодиодная работа (Сергея Браткова в галерее Риджина, — Авт.) понравились. Пощелкала их, отправила другу. Написал, что «побывал бы здесь и поржал» (Лана). Меня зацепило то, что ты как зритель уязвим и заинтересован одновременно (Мария).
Настя в «Гараже».
— Что раздражает? Вот экспонаты и раздражают! Что это за бред, зачем это тут стоит? Был экспонат, называется «Метель», там акваланг, зеркало, манекен. Что это? Где метель? Какая метель? Ну бред же. И все стоят и думают — где же метель? (Эля). «Метель» реально из себя вывела. Сразу было чувство — «хочу убивать!» (Арина). Многие таблички из-за приглушенного света вообще не читаются. Хочется видеть живых людей, которые тебе что-то объяснят (Мария). Многие работы здесь не подписаны — просто ходишь, смотришь, и ничего от этого не получаешь (Настя). Ничего непонятно. Не хватает живых комментаторов. Информационных табличек достаточно, но они как-то заковыристо написаны и некорректно описывают происходящее. Организаторы не дают вразумительного объяснения. Вот я спрашивала, что за полудохлый кролик на видео, зачем художник с ним так. А мне отвечают: «Художник размышляет так о смысле жизни». Все поняли? Вот-вот! (Мария-2).
— Запомнила ли хоть одно имя художника? Ни одного! На имена не обращаешь внимания. Не Третьяковская галерея. Все воспринимается общим фоном (Настя). Ни одного имени я для себя не открыла. Даже неинтересно было смотреть — кто и зачем это сделал. Описания экспонатов вообще нет (Арина). Нам одна девушка понравилась, имя толком не скажу, но возникла ассоциация с картинами Босха, с «Кораблем дураков», что и зацепило. Больше десяти снимков сделала, послала родителям (Мария). Запомнила 20-й павильон (Открытые мастерские, — Авт.), он хоть и закрыт, но если позвонить в звонок — откроют. Так вот там художники пишут картины прямо при тебе (Мария-2).
Мария-2 в «Гараже».
— В целом? Здесь все угнетает, вокруг какой-то негативный характер, ну для меня так. Только в «Открытых студиях» случилось живое общение с художниками, и я оттаяла. В остальных пространствах была брошена (Мария-2). Я после этого места стала шизофреником, и мне пора к психологу. Места непонятные. Одна из выставок проходит в винном погребе. Он мне напомнил газовую камеру фашистов. Стало не по себе: душегубка какая-то, все давит, темно, едкие запахи, сырость. Плед лежит на пьедестале — думаешь издалека, что там труп! (Лана). Не во все залы можно попасть. Нам так и говорили — «Девочки, здесь закрыто» (Мария). Здесь лайтово: можно и кофе попить, и поесть. Без напрягов и нет такого типа «фи» (Катя). Ни в одном из павильонов негде присесть, кроме 21-го, и то там какие-то маленькие лавочки в коридорчике (Мария). Море впечатлений от проекта «Винзавод. Call»: там и ужастики, и молодежные вещички. Вот только женщина на входе нам нагрубила, как типичная бабка. Когда мы сказали, что в первый раз здесь и не знаем, где кассы, она извинилась (Диана). Некоторые выставки мотивируют тут только… наложить руки. Наркоманы может их устраивают? (Мария-2). Полное ощущение, что в этих катакомбах граф Дракула живет (Эля).
Арина на Винзаводе.
— Еще сюда прийти? Может. После «Винзавода» я поняла, что не все современное искусство категорически плохо. Захотелось даже в нем начать разбираться, зависнуть у некоторых работ, вот только долго не получилось это сделать, потому что нет ни стульев, ни лавок. Зоны отдыха совсем не продуманы (Диана). После галереи XL, где группировка ЗИП выстроила лабиринт с мяукающим котенком, я никуда больше не смогла пойти. Ступор — котенок живой или нет? (Мария-2). Не хочу здесь быть: эмоциональная усталость от этого места возникла. Здесь не озабочены тем, чтобы я углубилась в художника, попыталась его понять (Арина). Обожаю психоделику, хочется погружаться и погружаться в некоторые работы. Эх, времени не хватило. Вернусь (Катя). Мне кажется, что современное искусство нам не нравится, но мы нравимся ему, раз оно начинает нас раздражать (Эля). По-моему, самим организаторам этот Винзавод не нужен, им достаточно, что они всем заведуют. Мы, зрители для них — чужие. Хитрые люди сюда только в кафе заходят. Сюда не вернусь — зачем истязать нервную систему? (Мария-2). Здесь явно станешь шизофреником: какашку налепили на стену и любуйтесь! (Лана).
Катя на Винзаводе.
Гараж: «Меня три раза спросили — есть ли мне 18?»
— Навигация? Я в первый раз сюда пришла, сначала показалось, что это уменьшенная копия Новой Третьяковки. И внутри, как на Крымском Валу, тут много перегородок — надо разбираться, куда идти (Настя). Да, есть какие-то светящиеся белые линии, навигация такая? Это как и на Винзаводе — неважно, откуда начал и чем закончил (Мария-2).
— Маму? И маму, и папу хочется привести, это ж не Винзавод, где я не объясню, что там происходит. Это прям музей-музей. Хотя я не поняла фотовыставку Юргена Теллера, все пивом обливаются, и что? Что он хотел этим сказать? (Арина). Маму? Не-а, не привела бы. Несмотря на то, что она молодая и продвинутая (Мария-2).
— Люди вокруг? По-моему, все самые живые лица тут в буфете (музейное кафе, – Авт.). На выставках какие-то все потерянные и заторможенные. Хотя на театральной выставке «Здесь был Вася» Екатерины Муромцевой народ увлеченный встречался (Настя). Винзавод более андеграундный, он для молодежи, а Гараж для всех, много пожилых тут встретила (Арина). Здесь публика более мотивирована, следят за репертуаром — кто-то идет на выставку фотографа, кто-то на выставку звуков, кто-то приходит постоянно, имея карточку музея (Мария-2).
— Персонал? Тут такая слежка со стороны смотрителей. Несвободно. На Винзаводе на тебя никто не обращает внимания (Настя). Доброжелательные здесь все, без «ой-ой», как на Винзаводе. Здесь никому не в лом тебя сориентировать (Катя). Тут тоже много непонятного, как и на Винзаводе, но персонал к тебе проявляет интерес, есть движуха (Мария-2). Меня три раза заставляли показывать паспорт и студенческий билет для прохода на выставку про футболистов, которая 18+. Так и предупреждали — «Не убирайте паспорт далеко, вам еще раз придется его предъявить!». Это крайне бесит. Зашла, после всех мучений, на выставку — и ничего особенного вообще! Ну голый мужик на кладбище, ну и что (Диана).
Диана на Винзаводе.
— Гардероб? Он есть, но за твоими вещами никто не следит, «не наши проблемы». Кстати, я там зонт и забыла. Вернулась — на месте, никто не украл (Мария-2). Вот это да! Некоторые экспонаты в стеклянных ячейках гардероба (Настя).
— Дресс-код? В Гараже более замороченные посетители. Обращаешь внимание, в чем сам пришел (Арина).
— Что зацепило? Тут светло, тепло, просторно, нет неприятных запахов, не ощущаешь себя как на кладбище, то есть как на Винзаводе. Нет ощущения, что кто-то выбежит из-за угла и тебя напугает (Лана). Сумасшедшая выставка «Безграничный слух». Там особенные музыкальные инструменты, звуки которых и глухие могут почувствовать. У меня есть такие знакомые, и я знаю, как их задевает, что они не слышат музыка. В общем, тут Гараж восстановил справедливость (Катя). У них издательство мощное: сотни крутых редких книг переводят и издают. Не смогла без покупки сегодня уйти (Настя). Гараж, конечно, занимается актуалочкой: инвалиды, разные социальные проблемы, нанотехнологии, пиво… Они специально к ЧМ серию фоток (Выставка Юргена Теллера «Мандраж на диване», – Авт.) вывесили, где футбольные болельщики заливаются пивом. Вот это в десяточку! (Катя). Здесь есть где посидеть, подумать, масса скамеек (Мария-2).
— Что раздражает? Гараж просторнее, но холоднее, чем Винзавод. Винзавод винтажный, души в нем много. А Гараж продувается, выветриваются из него чувства (Катя). Дороговато: на сайте написано, что билет для студента 150 рэ стоит, а взяли 250 на кассе. Ну и в кафе не дешево. Скидок для студентов не хватает (Арина). На Винзаводе можно трогать экспонаты, а здесь нельзя. А хочется. Осязание — ведь один из способов проникновения в этот мир (Катя). Охрана раздражает — «Так, кассы потом покажу, сначала открывай сумку!». Еще раздражают цены в книжной лавке — какая-то маленькая книжечка 400 рублей! (Мария-2). Я пришла на выставку музыкальных инструментов — они не работают. Спросила — когда их включат? Мне ответили — скоро. Что значит, скоро? Почему я должна ждать? В общем, так и не дождалась (Диана).
— Запомнила ли имя художника? По крайней мере, здесь раздают буклетики с выставки, если и не запомнила, то дома можно прочесть (Мария-2). У меня только фотограф в голове со снимками голого мужика, но имя (Юрген Теллер, — Авт.) не смогу воспроизвести (Эля). Запомнила фото мужика, который обливается пивом. Потому что мне показалось, что это не пиво, а его стошнило. Нет, имени и знать не хочу. Ни одному автору в этот раз я не дала шанса, чтобы его запомнить (Диана).
— В целом? Сходил — и сходил, ни на какой поступок Гараж не мотивирует. Атмосфера здесь создается из самих зрителей, но не из экспонатов (Мария-2). В Гараже всё гладенько, в отличие от Винзавода, ничего не раздражает. Места много, люди не мешаются (Настя). Все компактненько здесь, мозги не разливаются (Мария). Пустовато сейчас в Гараже, выставочный сезон минималистичный. Чего-то не хватает. Предыдущие сезоны были куда более ударными (Арина). Апогей комфорта. Но хорошо ли это? Провоцирует ли это на эмоции и мысли? (Мария). Акустика здесь, что надо. Надо на концерты сюда приходить, а не современное искусство смотреть (Катя). По сути, здесь выставили такую же фигню как и на Винзаводе (какой-то голый мужик на кладбище стоит в брызгах от пива, еще что-то), но… подано всё эффектнее (Мария-2). Если музей хочет развиваться, ему надо поменьше любить себя, а то ведь никакого осадка (Лана).
— Пойти еще раз? Ой, всех бы сюда привела, потому что думать тут особо не надо. Можно просто понаблюдать и пойти дальше (Настя). Если закрыть глаза на провальную организацию, экспонаты на Винзаводе заставляют задуматься, в отличие от Гаража. Но все равно в Гараж еще приду: но это лишь приятное времяпрепровождение, не более того (Мария-2). Гараж — моя любовь, кто бы что ни говорил (Диана).
* * *
Есть у Альбера Камю роман «Посторонний», когда героя судят и казнят, по сути, без его участия. Так вот наши девушки (в своей массе) после Винзавода и Гаража в полной мере ощутили, что они посторонние, чужие, что они «не в тусовке», что только кто-то счастливый и продвинутый, наверное, понимает все тайны голого мужика на кладбище. Молодежи тоже хочется полноправно, с пониманием и вдохновением «вариться» в мире современного искусства. И пока одни предпринимают для этого максимум усилий, другие пренебрегают своим зрителем. Задумайтесь об этом, господа. И с праздником!